Обыкновенный мальчишка, выросший в бескрайних польских лесах, очень любил эти места. Это была его Родина. Милая сердцу, каждая травинка в поле, каждое деревце в лесу, каждая птаха, все это он любил больше жизни.
Дни шли своим чередом, пока черная тень не легла на полмира. Война. Это страшное слово ворвалось теплым осенним днем в его дом. Весь мир вокруг выцвел и посерел. Ну почему, почему люди не могут договориться между собой. Почему, вместо того чтобы строить и создавать, кучка фанатиков, повелевая миллионами, сеет вражду?
Устоять, не дать врагу отнять все то, что так близко и дорого! Отец говорил, что мы – мужчины, защитники своего дома, своих семей, своей страны.
Холодный вагон, набитый под завязку, мчался туда, где стоял удушливый запах пепла, страха, боли и смерти.
Оружие – холодная равнодушная сталь, предназначенная лишь для одного. Нарастающий гул где-то высоко, переходящий в свист одномоментно все изменил. Не было вагона, не было рельс. Земля, развороченная и исковерканная, стонала, не в силах остановить эту бойню.
А там, там за сотни километров остались те, кто верил, надеялся и ждал. Мама и папа. Внезапно постаревшие, под гнетом оккупации и голода. Сын, родная кровинушка, единственная опора и надежда - сбежал. Сбежал защищать свою семью, свою деревню, свою страну. Не оставив записки, не предупредив, просто ушел в ночь. Где он, что с ним, жив ли еще?
Год за годом тянулась черная беспросветная мгла. Бесконечные окопы, крики, грязь и безнадега… и милый образ двух людей вставал перед ним по ночам, и просыпаясь в холодном поту, он молил об одном: остаться в живых. Не смотря ни на что вернуться домой.
Победа! Это пьянящее слово прорезало мглу как луч прожектора. Пальба в воздух, крики, смех и слезы, все это слилось в какую-то безумную какофонию, она будоражила разум, и звучала в ушах как самая прекрасная и чарующая музыка.
Домой. Снова вагон, и казалось, что паровоз не едет, он летит на невидимых крыльях, стремясь туда, где он вырос. К реке, петляющей между холмов, степному ветру, лесной прохладе. К сухим натруженным, но таким ласковым рукам, которые обязательно поставят к завтраку крынку парного и ломоть свежего хлеба. К хриплому негромкому голосу отца, напевающему одному ему понятную мелодию. В груди защемило. Вот уже, еще один поворот…
Трубы, трубы, трубы… от деревни не осталось ничего. Угли, грязь, и пустота. Тяжелая, черная ненависть придавила к земле. Ничего не хотелось, даже кричать.
Бросил… я бросил их, оставил здесь, на растерзание свирепым волкам, не знавшим пощады. Мстить, надо мстить … но кому? Враг повержен, все закончилось. Но как начинать? Как начинать жить?!
Глядя на неясные силуэты закружилась голова, в носу защекотало. Нахлынувшая пелена мешала разглядеть приближающихся людей. Руки. Знакомые до боли руки обняли и далекий, но такой милый сердцу голос сказал: «Здравствуй, сынок» …